Почти два года ковровых бомбардировок, массовых убийств и голодной блокады сектора Газа превратили Израиль в государство-изгой, презираемое и ненавидимое во всем мире. Тем не менее правительство Германии непоколебимо стоит на стороне израильского правительства, уступая по объему поддержки лишь администрации Трампа.

Перед лицом растущего возмущения официальная позиция Берлина слегка сместилась. Если в середине июня канцлер Фридрих Мерц заявил, что сионистское государство «делает грязную работу за всех нас», то теперь он призывает к увеличению гуманитарной помощи и пообещал больше не одобрять поставки оружия для использования в Газе. Однако на практике ничего не изменилось. Германия продолжает поддерживать Израиль политически и в военном отношении, выступает против любых санкций и преследует противников геноцида как якобы «антисемитов».

Предполагается, что это оправдано особой ответственностью Германии за Холокост. В 2008 году канцлер Ангела Меркель объявила безопасность Израиля немецкой «Staatsräson» (целью государственной политики), та же формулировка содержится в коалиционном соглашении нынешнего правительства. Три месяца назад в речи по случаю 60-й годовщины установления дипломатических отношений с Израилем федеральный президент Франк-Вальтер Штайнмайер восхвалял «чудо примирения после цивилизационного разрыва Шоа [Холокоста]». В то время ордер на международный арест премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху за преступления против человечности давно уже был выдан.

Оправдывать военные преступления израильской армии, ссылаясь на возмещение ущерба за Холокост, отвратительно и омерзительно. Ответственность за геноцид евреев не обязывает Германию поддерживать другой геноцид. Исторически это оправдание основано на мифе, лишенном какого-либо фактического основания.

Тесное сотрудничество между Германией и Израилем никогда не имело ничего общего с «репарациями», искуплением вины за Холокост или чем-либо подобным. Это была взаимовыгодная сделка: Германия поставляла осажденному сионистскому государству оружие, оказывала экономическую помощь и финансовую поддержку; взамен израильское правительство закрывало глаза на продолжающееся присутствие нацистских элит в государстве и экономике ФРГ и помогало Западной Германии обрести международный статус.

Эта связь ярко задокументирована в книге Absolution? Israel und die deutsche Staatsräson (Отпущение грехов? Израиль и немецкая государственная политика) Даниэля Марвецки. Политолог, родившийся в Бремене в 1987 году, изучил документы из архивов министерства иностранных дел Германии в Берлине — некоторые из которых были доступны впервые, — а также из израильских архивов и многочисленных других источников.

Изданная в 2024 году книга была написана до начала последней войны в Газе. Она основана на докторской диссертации, которую Марвецки защитил в 2018 году в Школе восточных и африканских исследований (SOAS) Лондонского университета, и которая была опубликована на английском языке под названием Germany and Israel: Whitewashing and Statebuilding (Германия и Израиль: Обеление и государственное строительство). Для немецкого издания текст был переработан и дополнен обновленным послесловием.

Люксембургское соглашение 1952 года: Экономическая помощь в обмен на политическое отпущение грехов

Тесное сотрудничество между Германией и Израилем началось задолго до официального установления дипломатических отношений в 1965 году. Уже в 1952 году, когда Израилю было всего четыре года, а Федеративной Республике — три, оба государства после длительных переговоров заключили в Люксембурге так называемое «Соглашение о репарациях».

Годом ранее правительство Конрада Аденауэра (Христианско-демократический союз, ХДС) приняло так называемый «Закон 131», который допускал возвращение многочисленных бывших нацистов на государственную службу и предоставлял им государственные пенсии. Как показывает Марвецки, закон и соглашение были тесно связаны:

С послевоенной немецкой точки зрения, политика компенсаций в отношении Израиля и реинтеграция старых нацистов в не такую уж новую Германию едва ли были противоречивы. Репарации и реинтеграция были, по сути, взаимодополняющими. Первое сделало возможным второе.

Яростно оспариваемое соглашение принесло Израилю столь необходимые средства производства, поставки энергии и вскоре — оружие. Относительно небольшая сумма в 3,45 миллиарда немецких марок (DM), которую Германия обязалась выплатить в качестве репараций, была выплачена на две трети в виде товаров. Последняя треть была использована для оплаты поставок сырой нефти, купленной у британских энергетических корпораций. Однако индивидуальные компенсации жертвам Холокоста не были включены в соглашение.

Для Израиля, который в то время был еще сильно изолирован на международной арене, соглашение было «жизненно важным», по словам Марвецки. До 1965 года из Германии в Израиль притекло примерно в три раза больше капитала, чем из США, которые стали главным покровителем сионистского государства только после Шестидневной войны 1967 года.

Германия поставляла машины для текстильной, химической, машиностроительной и других отраслей израильской промышленности, а также для дорожного строительства, сельского хозяйства и многого другого. Крупнейшим отдельным сектором было судостроение. Израилю были переданы 60 кораблей общим тоннажем около 450 000. Немецкие поставки изначально составляли 12 процентов всего израильского импорта. Таким образом, Германия помогла «превратить зависящее от импорта аграрное государство в экспортно-ориентированное промышленное государство», способное принять растущее число иммигрантов.

Для Германии соглашение было, по словам Марвецки, «рентабельными инвестициями в ее международную реабилитацию». Так называемые «репарации» помогли ФРГ обрести международный статус, в то время как бывшие нацисты, некоторые из которых были ответственны за самые тяжкие преступления, продолжали занимать высокие правительственные посты, судебные должности, университетские кафедры и заседать в советах директоров корпораций. Ганс Глобке, начальник штаба и «серый кардинал» в канцелярии Конрада Аденауэра, был соавтором и комментатором Нюрнбергских расовых законов.

Германия также выиграла от соглашения экономически и — как мы увидим — в военном отношении. Сегодня, после США и Китая, она по-прежнему является третьим по величине торговым партнером Израиля.

Марвецки подробно показывает, что Люксембургское соглашение не сопровождалось признанием или осмыслением нацистских преступлений. Оно послужило для предотвращения расплаты за них. Антисемитские предрассудки оставались распространенными даже спустя годы, в том числе и в высших правительственных кругах Германии.

Люксембургское соглашение воспринималось как спорное не только в Израиле, но и в Германии. Среди его главнейших противников были финансовый советник Аденауэра Герман Йозеф Абс и министр финансов Фриц Шеффер. Они выступали против него по соображениям стоимости. При нацистах Абс поднялся до высшего руководства Deutsche Bank. Как член правления он отвечал за меры «ариизации» [конфискации еврейской собственности] и заседал в наблюдательном совете компании I.G. Farben, которая управляла заводами в Аушвице и производила смертельный газ «Циклон Б» для газовых камер. В 1957 году, через двенадцать лет после краха нацистского режима, Абс стал генеральным директором Deutsche Bank и поднялся до уровня доминирующей фигуры в немецкой экономике.

Решающим фактором для одобрения Люксембургского соглашения, в итоге, стало мнение министра экономики, а затем канцлера Людвига Эрхарда (ХДС), который подчеркнул его экономические и политические выгоды в письме Аденауэру:

При более динамичной оценке [экономического] развития и особенно с политической точки зрения, вполне может быть... что признание более высокого долга, в конечном счете, лучше послужит немецким интересам, а именно, если мы укрепим немецкую кредитоспособность и, наконец, возможно, даже примирим евреев мира с прошлым Германии.

Антисемитский намек на «евреев мира» не был случайностью. Аденауэр также неоднократно делал подобные заявления. Даже после Холокоста политическое руководство Германии все еще верило во всемирный еврейский заговор. Даже когда Германия и Израиль официально установили дипломатические отношения в 1965 году, первый немецкий посол в Тель-Авиве Рольф Паульс обосновал это во внутреннем письме, ссылаясь на влияние «мирового еврейства»:

Следует отметить, что Израиль и евреи оказывают решающее влияние в ключевых мировых центрах формирования общественного мнения и будут иметь большое значение для нашей доброй воли, особенно в отношении мирового общественного мнения по германскому вопросу, в трудные времена внешней политики, которые лежат впереди. Отношение мирового еврейства к германскому вопросу, которое нельзя отделить от качества немецко-израильских отношений, будет, по моему убеждению, иметь больший вес для будущего этой важнейшей из наших политических целей, чем... отношение арабских государств.

«Германский вопрос» был в то время в центре внимания немецкой внешней политики. Правительство Аденауэра требовало восстановления Германии в границах 1937 года, включая ГДР и большие территории, которые Германия была вынуждена уступить Польше, Чехословакии и Советскому Союзу после своего поражения в войне. Эти требования были сняты только в 1970 году, когда правительство Вилли Брандта впервые официально признало западную границу Польши.

Истинный характер немецко-израильских отношений стал особенно ясен во время процесса Эйхмана. Когда Адольф Эйхман, сыгравший важнейшую роль в преследовании, депортации и убийстве шести миллионов евреев, был похищен в Аргентине израильской секретной службой и предстал перед судом в Израиле в 1961 году, в Бонне зазвонили тревожные колокольчики. Немецкое правительство опасалось, что Эйхман может проговориться и скомпрометировать высокопоставленных чиновников, в особенности начальника канцелярии Глобке.

Федеральная разведывательная служба (BND), которая была пронизана старыми нацистами, направила несколько «наблюдателей» в Иерусалим, чтобы повлиять на процесс и контролировать репортажи о нем. Обещанное Израилю оружие и финансовая помощь удерживались до тех пор, пока Эйхман не был казнен летом 1962 года. Сам Эйхман держал рот на замке. Фанатичный нацист и ненавистник евреев не был заинтересован в разоблачении старых товарищей. Он знал, что не сможет избежать смертной казни, и стойко разыгрывал фарс «банальности зла», — якобы аполитичного и бесстрастного исполнителя приказов.

Военное сотрудничество

Еще более важным, чем экономическое сотрудничество, было военное взаимодействие между Германией и Израилем. Оно началось еще до Люксембургского соглашения 1952 года. Уже в 1948 году подпольная еврейская группировка «Хагана» находилась в контакте с немецкими военными представителями, а в 1951 году израильское министерство обороны отправилось за покупками в Германию.

До Шестидневной войны 1967 года Германия играла более важную роль, чем США, в оказании военной поддержки Израилю. «Израиль сначала стал региональной державой с немецкой помощью, и только после того, как он стал региональной державой, США взяли на себя роль покровителя еврейского государства», — пишет Марвецки.

Движущей силой этого сотрудничества был министр обороны Франц Йозеф Штраус. Долголетний председатель баварской братской партии ХДС, Христианско-социального союза (ХСС), он стоял на правом фланге немецкой политики и строго отвергал любые попытки расплаты за нацистское прошлое. Он воздержался при парламентском голосовании по Люксембургскому соглашению. Но когда он стал министром обороны в 1956 году, он изменил свое мнение: «Для него Израиль стал бастионом Запада на Ближнем Востоке, военным гарантом против советского влияния и арабского национализма».

Военное сотрудничество привело к трениям с министерством иностранных дел, которое опасалось, что арабские государства установят дипломатические отношения с ГДР, если поставки оружия станут достоянием общественности. Согласно действовавшей тогда доктрине Хальштейна, Федеративной Республике пришлось бы немедленно разорвать отношения с этими государствами.

Это имело бы не только непредсказуемые последствия «для позиции и репутации Федеративной Республики на Ближнем Востоке», как написал министр иностранных дел Генрих фон Брентано Штраусу в 1958 году. Это также поставило бы под угрозу энергоснабжение Германии, которое становилось все более зависимым от нефти с Ближнего Востока. Поэтому военное сотрудничество в значительной степени происходило в секрете, но от этого было лишь более интенсивным.

В 1957 году Шимон Перес, тогдашний заместитель министра обороны Израиля, тайно посетил Штрауса в его частном доме в Баварии. «Всего через несколько месяцев после нашей встречи израильская армия получила очень ценное оборудование, — сообщил позже Перес. — Мы получили боеприпасы, учебное оборудование, вертолеты, запасные части и многое другое. Качество было отличным, и количество было значительным».

Это было только началом. В августе 1962 года, через два месяца после казни Эйхмана, правительство Германии одобрило поставку огромного пакета вооружений. Он включал 114 зенитных орудий, 24 вертолета Sikorsky, 12 транспортных самолетов Noratlas, шесть скоростных патрульных катеров Jaguar и четыре самолета Dornier-28.

Военное сотрудничество также касалось не мифических репараций, а конкретных немецких империалистических интересов. Израиль служил Федеративной Республике плацдармом на Ближнем Востоке. В информационной папке для первого немецкого посла в Тель-Авиве Рольфа Паульса утверждалось:

Как мост в Африку и Индийский океан, как линия коммуникации для Европы к центрам напряженности в Восточной Азии и как важный источник нефти, Ближний Восток имеет немаловажное стратегическое значение, и поддержание стабильности в этом регионе является решающей заботой для Запада.

Не в последнюю очередь речь шла о противостоянии влиянию Советского Союза. Паульс осознавал это, написав:

Наша заинтересованность в консолидации экономического и политического состояния Израиля как фактора свободного мира на Ближнем Востоке неоспорима.

В значительной степени секретное сотрудничество в области безопасности с Израилем продолжается и по сей день. Оно имеет большое значение не только для Израиля, но и для Бундесвера и немецкой оборонной промышленности. Оно «охватывает исследования, разработки, обучение и совместные военные учения», — пишет Марвецки. Оно «так же переплетено в военной, оборонно-политической и разведывательной сферах, как и между государствами НАТО».

Германия не только поставляет оружие Израилю, но и покупает оружие израильского производства. Например, израильский «Узи» служил стандартным пистолетом-пулеметом для раннего Бундесвера. После войны 1973 года Израиль передал ФРГ захваченные советские танки Т-62. Они позволили Германии разработать новую пушку для танков Leopard-2, которая могла пробивать броню современного ей советского танка. Израильский танк Merkava-3, в свою очередь, основан на модели немецкого Leopard-2. Последняя модель, Merkava-IV, приводится в движение немецкими двигателями MTU.

Создание израильской атомной бомбы

Пожалуй, самой важной — и самой секретной — областью военного сотрудничества является израильская атомная программа. Считается достоверным, что Израиль обладает, по крайней мере, 90 ядерными боеголовками, хотя он никогда официально в этом не признавался, что делает его единственной ядерной державой на Ближнем Востоке. Имеются многочисленные указания на то, что Германия — безъядерное государство — участвовала в разработке или, как минимум, в финансировании израильской атомной бомбы.

Марвецки упоминает специальный платеж в размере 2 миллиардов марок, который Германия предоставила Израилю в мае 1961 года. Ввиду «размера суммы и учитывая внешнеполитическую чувствительность, была согласована особая конфиденциальность этой сделки». Ханс Рюле, занимавший в то время высокие посты в министерстве обороны и НАТО, убежден, что эти средства пошли на финансирование израильской ядерной программы. В 2015 году он написал в Die Welt, что реакторный комплекс в израильском городе Димона, в строительстве которого участвовала Франция, был профинансирован Германией. В файлах речь идет о финансировании так и не построенной «текстильной фабрики» и «атомного опреснительного завода». Термин «текстильная фабрика» часто использовался в Израиле в качестве кодового названия ядерных объектов.

Сотрудничала ли Германия также технически с Израилем в разработке атомной бомбы, не доказано. Но подобное заключение имеет значимую вероятность. Министр обороны Франц Йозеф Штраус, движущая сила военного сотрудничества, отчаянно хотел заполучить немецкую атомную бомбу. В 1957 году он даже заключил секретное соглашение с французским министром обороны о совместной разработке ядерного оружия.

Но Штраус не смог одержать верх над массовой общественной оппозицией. В 1962 году он был вынужден уйти в отставку из-за «дела журнала Spiegel» после того, как по его указу был арестован в франкистской Испании Рудольф Аугштайн, издатель популярного еженедельника Der Spiegel, за публикацию критической статьи о Бундесвере.

Ядерное сотрудничество не закончилось с отставкой Штрауса. В период с 1999 по 2018 год Германия поставила Израилю шесть способных нести ядерное оружие подводных лодок типа Dolphin, которые она также в значительной степени финансировала. В этом году запланирована поставка первой модернизированной версии, класса Dakar. Эти подводные лодки гарантируют израильскую возможность второго удара. Он cможет запускать ядерные бомбы даже в том случае, если сама страна уже будет в значительной степени разрушена.

Развитие немецко-израильских отношений

Марвецки прослеживает немецко-израильские отношения вплоть до сегодняшнего дня. Они были подвержены политическим колебаниям, но всегда оставались тесными.

В 1967 году США заменили Германию в качестве самого важного покровителя Израиля. На то были различные причины. США изначально воздерживались — по крайней мере, публично — от поддержки сионистского государства. После своего основания Израиль продолжал тесно сотрудничать с традиционными колониальными державами, Великобританией и Францией, в борьбе против растущего арабского национального движения.

Когда Гамаль Абдель Насер национализировал Суэцкий канал в 1956 году, израильская армия поддержала британо-французскую атаку на Египет. Но США заставили европейцев прекратить войну в течение нескольких дней, продемонстрировав, кто является новой доминирующей великой державой на Ближнем Востоке. С тех пор Израиль полагается на тесные связи с американским империализмом, который стал главным защитником сионистского государства после израильской победы в Шестидневной войне 1967 года.

Немецко-израильские отношения, напротив, охладели. Поскольку Германия в начале 1970-х годов получала 71 процент своей нефти из арабских стран, она не хотела ставить под угрозу свои отношения с ними. «Восточная политика» Вилли Брандта — установление политических и экономических отношений с ГДР и другими восточноевропейскими странами, которые поддерживали тесные связи с арабскими правительствами, — также действовала в этом направлении. Однако военное и экономическое сотрудничество с Израилем продолжалось, даже если оно и не получало широкой огласки.

В 1970-х годах Германия также открыла для себя палестинский вопрос. В 1974 году немецкий посол в ООН впервые заявил о палестинском праве на самоопределение. В 1979 году председатель Социал-демократической партии Германии (СДПГ) и бывший канцлер Вилли Брандт встретился с лидером ООП Ясиром Арафатом в Вене. В 1990-х годах Германия и ЕС стали главными финансовыми спонсорами процесса в Осло.

Как и «примирение» с Израилем, приверженность палестинцам также служила немецким империалистическим интересам. «История показывает, что не случайно федеральное правительство открыло свои уши для палестинских забот в тот самый момент, когда нефтеэкспортирующие арабские государства обнаружили европейскую энергетическую зависимость от них как средство давления», — пишет Марвецки. Поддерживая Палестинскую администрацию, Германия также финансирует самые коррумпированные элементы палестинского общества, которые поддерживают порядок на оккупированных территориях в интересах Израиля.

После упразднения Советского Союза сталинистами отношения между Германией и Израилем снова стали ближе. Германии больше не приходилось считаться с арабскими режимами, которые не могли продолжать маневрировать между Востоком и Западом и смещались все дальше вправо. США приступили к установлению своего прямого контроля над Ближним Востоком посредством серии бесконечных войн, открыто или косвенно поддерживаемых Германией и другими державами НАТО. Израиль играл в этом ключевую роль в качестве плацдарма империалистических держав на Ближнем Востоке.

На этом фоне канцлер Меркель в 2008 году объявила безопасность Израиля приоритетом (Staatsräson) «немецкой государственной политики». Помимо империалистических и военных интересов, свою роль играли и экономические: до 2009 года Германия была вторым по важности торговым партнером Израиля после США, а после этого — третьим по важности после Китая. Как мы видели, заявление Меркель не имело ничего общего с репарациями или искуплением вины за Холокост.

Непонимание ближневосточного конфликта

Книга Марвецки является важным вкладом в демистификацию немецкой «государственной политики» и поэтому заслуживает прочтения. Однако, как признает сам автор, в ней не найти понимания ближневосточного конфликта или выхода из него. Заключительная глава заканчивается фразой: «Результатом является ситуация, неприемлемая для всех сторон, из которой в настоящее время нет выхода».

Причина такой пессимистической позиции заключается в постмодернистских концепциях, на которые опирается Марвецки. В центре его работы — «борьба за нарративы», «битва за умы» и «мемориальная дискуссия». Он недооценивает — или игнорирует — империалистические интересы и социальные силы, лежащие в основе ближневосточного конфликта, а также его геополитическое измерение.

Марвецки в значительной степени некритичен к сионизму. В «Послесловии», которое он написал после начала геноцида в Газе, он описывает «чисто антиколониальное прочтение израильско-палестинского конфликта» как «фатально ошибочное», потому что «нынешние израильтяне сами были изгнаны либо из Европы, либо из арабских стран». «Родина израильтян называется Израиль», — заявляет он. Они, «используя слово из постколониальной теории, коренные жители». Вот почему «есть также только одно реальное возможное решение израильско-палестинского конфликта: раздел страны на два национальных государства». Однако, признает он, «такое решение в настоящее время менее реалистично, чем когда-либо».

В действительности, военные преступления режима Нетаньяху с самого начала были присущи сионизму. Когда сионизм возник в своей современной форме в конце XIX века, он был направлен против перспективы социализма, который в то время имел широкое влияние среди еврейских рабочих и интеллигенции. Социализм связывал преодоление антисемитизма и еврейской дискриминации с эмансипацией рабочего класса и свержением капиталистического классового общества. Сионизм противопоставлял перспективе освобождения евреев посредством солидарности международного рабочего класса основание еврейского национального государства в союзе с реакционными империалистическими державами.

Это был тупик. Ведущие сионисты всегда осознавали, что они могут достичь своей цели только путем изгнания палестинского населения и при поддержке той или иной империалистической державы. Владимир Жаботинский, один из идеологических предшественников нынешних правителей в Тель-Авиве, выступал за еврейское государство в Палестине в качестве оплота британского империализма.

Палестина могла бы выполнить свое «значение для британских имперских интересов», только если она «перестанет быть арабской страной», писал Жаботинский в 1934 году. «Если Палестина останется арабской, Палестина будет тяготеть к арабскому курсу» и устранит «все следы европейского влияния». «Но преимущественно еврейская Палестина, Палестина как еврейское государство, окруженное со всех сторон арабскими странами, в интересах своего самосохранения всегда будет пытаться опереться на мощную неарабскую и немусульманскую империю». Это было «основание, почти созданное провидением для постоянного союза между Англией и еврейской (но только еврейской) Палестиной».

Израиль возник как империалистический аванпост на Ближнем Востоке и остается им сегодня. Дэвид Норт пишет об этом в книге Логика сионизма: От националистического мифа к геноциду в Газе (The Logic of Zionism: From Nationalist Myth to the Gaza Genocide), откуда также взята приведенная выше цитата Жаботинского:

Сохранение еврейского апартеидного государства, которое насильственно подавляет палестинский народ, в то же время двигаясь во внутренней политике к фашизму, неразрывно связано с ролью Израиля как краеугольного камня империализма на Ближнем Востоке. Являясь массивно вооруженным гарнизоном американского империализма, он должен быть готов участвовать во всех войнах, развязанных Вашингтоном, что закончится катастрофическими последствиями.

Отрицание Марвецким этого факта на том основании, что израильтяне были изгнаны из Европы и других стран и у них нет другой родины, ничего не меняет. Однако верно и то, что именно подъем фашизма и катастрофа Холокоста обеспечили сионизму, ранее являвшемуся маргинальным политическим явлением, необходимую поддержку для претворения своих планов в жизнь. Снова цитируя Дэвида Норта:

Создание сионистского государства стало прямым результатом поражений, понесенных рабочим классом в 1920-х и 1930-х годах из-за предательства сталинизма и социал-демократии. Без массы перемещенных лиц, выживших в нацистских концентрационных лагерях, а также без политической деморализации и потери уверенности в перспективу социализма, у сионистских лидеров не было бы необходимого количества людей для ведения террористической войны против палестинского народа, изгнания его из своих домов и деревень, и создания еврейского национального государства преступными, по сути, методами.

Сионистское государство оказалось в трагическом тупике. Преступления, которые оно совершает на глазах у всего мира в Газе и на Западном берегу, превратили его в изгоя, презираемого большинством человечества.

Решение о создании двух государств ничего бы не изменило. Это превратило бы сионистское государство в бастион империализма, увековечило бы конфликт с палестинцами и подсунуло бы им мини-государство, которое не является ни экономически, ни политически жизнеспособным.

Единственным выходом из этого тупика является светская, демократическая Палестина, в которой евреи, палестинцы и люди других национальностей и религий могут жить вместе на равных. Такая Палестина может быть создана только на социалистической основе. Это требует объединения рабочего класса и угнетенных масс Ближнего Востока в борьбе против империалистических держав, сионистского режима и феодальных и буржуазных арабских правителей. Эта борьба должна закончится созданием союза социалистических республик на всем Ближнем Востоке и во всем мире.