Недавно опубликованная газетой Wall Street Journal (WSJ) разоблачительная статья рисует яркую и тревожную картину: экономическая и географическая мобильность в Америке в значительной степени застопорилась. Семьи застряли в домах, которые не соответствуют их потребностям, а молодые работники сталкиваются с огромными трудностями в начале своей карьеры. Все это подрывает справедливость, рост и производительность.

Сочетание негибкости рынка жилья, отсутствия гибкости на работе и более широких демографических тенденций создает ситуацию «заморозки мобильности», подрывая экономический динамизм, который долгое время был отличительной чертой США. Одним словом, «американская мечта» стала пустым звуком.

Этот паралич, далекий от того, чтобы быть временной экономической аномалией, является результатом десятилетий политики, проводимой обеими партиями большого бизнеса, которая подчиняла потребности рабочего класса диктату финансового капитала.

По данным WSJ, доля американцев, переезжающих каждый год, рухнула с примерно 20 процентов в середине XX века до 7,8 процента сегодня. Уровень смены работы также резко упал. Это не просто показатель социальной инерции, но и мера того, как капиталистическая система теперь функционирует, физически обездвиживая рабочий класс, запирая рабочих на низкооплачиваемых работах и в недоступном по цене жилье и лишая их возможности улучшить условия своей жизни.

Правящая элита на протяжении десятилетий проводила политику, которая привела к росту затрат на жилье, уничтожению доступного жилья, подавлению роста заработной платы и созданию огромных масс нестабильной, низкооплачиваемой рабочей силы. Не случайно и мобильность в сфере жилья, и трудовая мобильность начали падать задолго до пандемии, что отражает долгосрочный упадок американского капитализма.

От послевоенного динамизма к неолиберальному застою

Конец Второй мировой войны ознаменовался периодом высокой географической и трудовой мобильности. Миллионы рабочих переезжали в новые промышленные центры, чему способствовали рост заработной платы, расширение производства и федеральное субсидирование жилищного строительства. Этот «динамизм» основывался на бесспорном экономическом доминировании Соединенных Штатов, уничтожении их главных соперников в ходе войны и готовности правящего класса идти на ограниченные уступки, чтобы предотвратить социальные волнения.

Тот период закончился в середине 1970-х годов. Глобальный кризис рентабельности, стагфляция и конец Бреттон-Вудской системы ознаменовали начало непрекращающегося с тех пор наступления на уровень жизни рабочего класса. Деиндустриализация опустошила целые города, от Детройта до Питтсбурга, тогда как разгром Рейганом профсоюзов, снижение налогов для богатых и дерегулирование задали шаблон для каждой последующей администрации.

С тех пор мобильность в сфере жилья и труда неуклонно сокращалась. Финансовый крах 2008 года — спровоцированный оргией спекуляций Уолл-стрит ценными бумагами, обеспеченными ипотекой, — уничтожил миллионы рабочих мест и домов, но он также ускорил превращение жилья в разряд спекулятивного актива, в отношении которого доминируют банки и частные инвестиционные компании. Целые пласты жилищного фонда были превращены в инструменты для извлечения ренты, а корпоративные арендодатели стремятся выжимать из арендаторов максимальную прибыль.

Жилье как механизм классового угнетения

WSJ отмечает, что даже при том, что ставка по 30-летней фиксированной ипотеке упала до 6,58 процента к середине августа — своего самого низкого уровня в 2025 году, — продажи домов остаются близко к самому низкому уровню почти за три десятилетия. Для миллионов трудящихся идея обладания своим собственным домом теперь совершенно недостижима. Рабочие, которые купили дома до повышения процентных ставок, остаются в ловушке «золотых наручников» сравнительно низких ипотечных выплат, не имея возможности продать, не столкнувшись при этом с огромным увеличением ежемесячных расходов.

Эта неподвижность — отнюдь не вопрос личного предпочтения, это экономическая тюрьма. В прошлом, если компания хотела заполнить вакансии в одном городе, ей, возможно, пришлось бы предлагать более высокую заработную плату, чтобы привлечь рабочих из других мест. Но если рабочие обездвижены затратами на жилье или долгами, у них нет возможности переехать. Работодатели знают это и не идут на повышение оплаты. Рынок труда еще больше склоняется в пользу боссов.

Вместо того чтобы удовлетворять базовые человеческие право и потребность, жилье стало инвестиционным инструментом для богатых. Рабочие платят арендную плату и ипотечные кредиты, а деньги идут наверх арендодателям, банкам и инвесторам. Растущие затраты означают, что большая часть доходов рабочих оседает в карманах финансовой элиты.

Жилье при капитализме — не просто товар; это финансовый актив и инструмент для дисциплинирования рабочей силы. На протяжении десятилетий спекулятивное взвинчивание стоимости жилья, монополизация земли конгломератами недвижимости и частным капиталом, а также крайне неадекватное потребностям общества государственное жилищное строительство создали перманентный жилищный кризис. Возникающая в результате обездвиженность вынуждает рабочих соглашаться на любую заработную плату и условия труда, предлагаемые на местном уровне.

Подавление трудовой мобильности

Спад географической мобильности происходит параллельно краху показателя смены работы. Исторически смена работы была для рабочих средством обеспечения более высокой заработной платы. Сегодня, когда профсоюзные бюрократы подавляют забастовки и сотрудничают с менеджментом в навязывании кабальных контрактов, возможности роста заработной платы сильно ограничены. Для рабочих с низкими доходами рост заработной платы замедлился до самого низкого уровня за восемь лет, даже несмотря на то, что инфляция продолжает подрывать покупательную способность.

Корпоративная политика еще сильнее закрепляет рабочих на одном месте через структуры льгот, которые наказывают за добровольный уход, а этаже путем распространения положений об «ограничении конкуренции». Результатом является рынок труда, характеризующийся стагнацией, когда работодатели пользуются беспрецедентным преимуществом над рабочими, лишенными переговорной силы.

Нехватка мобильности также является продуктом более общей монополизации экономики. Уровень создания новых компаний резко упал, а мелкие фирмы, которые когда-то служили источником инноваций и конкуренции, все больше вытесняются массивными корпорациями, чье политическое влияние обеспечивает их доминирование. Это еще больше сокращает возможности для рабочих найти альтернативную занятость, усиливая их зависимость от существующих работодателей.

Аспект, о котором WSJ не сообщает, заключается в том, что примерно каждый шестой взрослый работник (16 процентов) в Соединенных Штатах говорит, что остается на работе, которую в противном случае мог бы покинуть, потому что боится потерять медицинскую страховку, спонсируемую работодателем. Члены домохозяйств с доходом менее 48 000 долларов в год почти в три раза чаще остаются на непривлекательной работе ради медицинских льгот.

Системное и двухпартийное творение

WSJ рассматривает этот паралич как техническую экономическую проблему, которую нужно «исправить» с помощью корректировок политики. В действительности же это продукт целенаправленной двухпартийной политики. На протяжении десятилетий демократы и республиканцы в равной степени руководили процессами дерегулирования рынка жилья, сворачивания трудовых прав, подрыва масштабов строительства государственного жилья и превращения городских центров в игровые площадки для богатых.

Демократы в таких городах, как Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Сан-Франциско, проводили политику, поощряющую спекуляции и элитную застройку, в то же время принуждая жителей из рабочего класса к изгнанию в отдаленные пригороды или даже к положению бездомных. Республиканцы были не менее безжалостны, атакуя государственные службы, блокируя контроль за арендной платой и продвигая корпоративные налоговые льготы, которые истощают местные бюджеты.

Обе партии отстаивали использование манипулирования процентными ставками со стороны Федеральной резервной системы в качестве тупого инструмента для контроля над инфляцией — политики, которая намеренно сохраняла затраты на жилье высокими, подавляя спрос и защищая богатство финансовой элиты.

Социальные и экономические последствия

Коллапс мобильности имеет глубокие последствия для рабочего класса. Рабочие застревают в приходящих в упадок регионах, не имея возможности найти лучшую работу в других местах. Сообщества страдают от депопуляции и экономического застоя. Молодые люди вынуждены откладывать планы независимой жизни в своем доме или вовсе отказываться от них. Целые поколения лишены возможности владеть жильем, будучи обречены на пожизненную выплату арендной платы корпоративным арендодателям.

Правящий класс вполне осведомлен об этих эффектах — он рассчитывает на них. Обездвиженность ослабляет способность рабочих к коллективной организации, изолирует их от потенциальных рычагов воздействия на занятость и углубляет их зависимость от работодателей.

Идеологическое оправдание этого положения дел — утверждение, согласно которому рабочие «предпочитают стабильность» или «выбирают оставаться на месте». Это откровенная ложь. Рабочие не выбирают вариант оставаться на низкооплачиваемой работе или в переоцененном жилье; их вынуждает к этому экономическая необходимость, продукт общественного порядка, предназначенного для максимизации прибыли за их счет.

Тупик капиталистических реформ

Программы, рекламируемые как решение проблемы: денежные стимулы для переезда в сельскую местность, субсидии для переезда с целью удаленной работы, символические инвестиции в «доступное» жилье, — все это предназначено для создания иллюзии действия, в то время как лежащая в основе кризиса система прибыли остается нетронутой. Эти инициативы неизменно рушатся под тяжестью тех же сил, которые породили кризис: спекулятивная недвижимость, корпоративное доминирование на рынке труда и отсутствие сколько-нибудь значимых государственных инвестиций.

Даже там, где происходят экономические «бумы», как в некоторых промышленных городах, выгоды имеют эффект лишь для небольшого слоя населения. В округе Миссисипи, штат Арканзас, расширение сталелитейной промышленности не привело к созданию доступного жилья. Многие рабочие живут в автофургонах или добираются на работу с больших расстояний. Это не местный провал, а микрокосм неспособности капитализма обеспечивать социальные потребности даже в периоды роста.

Приход к власти Трампа и его клики фашистских олигархов является логическим следствием провала реформизма. Введение им тарифов против остального мира — это открытое объявление войны рабочим.

Социалистическая альтернатива

Паралич мобильности в Соединенных Штатах является проявлением общего кризиса капитализма. Эта проблема не может быть преодолена с помощью полумер. Подлинное решение требует сокрушения системы прибыли и реорганизации общества на социалистических основах посредством рационального планирования.

Жилье должно быть признано социальным правом, а не товаром. Необходимы масштабные государственные инвестиции в качественное, доступное жилье, финансируемые за счет экспроприации богатства олигархов из сферы недвижимости, банковского сектора и корпораций, которые обогащались в течение десятилетий спекуляции.

Заработная плата должна быть повышена до уровня, позволяющего рабочим жить достойно и иметь реальную свободу в выборе места жительства и работы. Подавление забастовок профсоюзной бюрократией должно быть остановлено путем формирования комитетов рядовых рабочих, демократически контролируемых самими рабочими.

Монополии должны быть экспроприированы, а ключевые секторы экономики — включая финансы, жилье и основные отрасли промышленности, — должны быть переведены в общественную собственность и под демократический контроль.

Исторический упадок мобильности в Соединенных Штатах — это не преходящий этап и не результат индивидуальных предпочтений. Это прямой продукт капиталистической системы в состоянии глубокого распада, неспособной удовлетворить самые основные потребности рабочего класса.

Тот самый общественный порядок, при котором снижается продолжительность жизни, растет неравенство, культивируется фашизм и бесконечные войны, теперь лишил рабочих возможности добиваться лучшей жизни. Без свержения капитализма и установления рабочего правительства паралич, который сейчас охватывает американское общество, углубится, а вместе с ним и страдания миллионов.