На прошлой неделе начался суд по делу о государственной измене первого вице-президента Южного Судана Риека Мачара. Этому предшествовали кровавые выходные, в ходе которых по меньшей мере 48 человек были убиты и более 150 ранены в столкновениях между правительственными силами и бойцами оппозиции Мачара на северо-востоке страны.

По словам государственных чиновников, силы Мачара из Народной армии за освобождение Судана-Оппозиция (НАОС-О) атаковали правительственную базу, но были отбиты правительственными Народными силами обороны Южного Судана.

НАОС-О, сформированное после резни гражданских лиц народа нуэр в Джубе в декабре 2013 года, представляет собой вооруженное и политическое движение, составляющее базу власти Мачара. Хотя и включенное формально в «правительство национального единства» 2018 года, НАОС-О продолжает действовать как параллельная военно-политическая сила.

Недавно его руководство выпустило заявление с призывом к «смене режима», обвинив президента Салву Киира в превращении Южного Судана в диктатуру после того, как Мачар был уволен и обвинен в государственной измене в связи с предполагаемым нападением в Насире в марте, в результате которого погибло более 250 солдат. Вскоре после этого Мачар был отстранен от должности вице-президента и помещен под домашний арест в Джубе. НАОС-О охарактеризовало обвинения как «сфабрикованные».

Насир, на границе с Эфиопией, является стратегическим оплотом для сторонников Мачара из народа нуэр. Нуэр, вторая по величине этническая группа в стране после народа динка, составляют значительную часть населения в штатах Верхний Нил и Джонглей. Традиционные скотоводы-кочевники, нуэр конфликтовали с соседями, особенно с динка, из-за пастбищных земель, и эти конфликты углублялись колониальной политикой «разделяй и властвуй» и элитами после обретения независимости.

В 1991 году Мачар порвал с Народной армией освобождения Судана (НАОС) Джона Гаранга в Насире, сформировав свою собственную фракцию и погрузив движение в междоусобную войну, унесшую тысячи жизней, включая резню в Боре, в ходе которой были убиты около 2000 представителей динка.

Президент Салва Киир в значительной степени полагался на бойцов из своей этнической базы среди динка. Эти силы составляли костяк НАОС и, после обретения независимости, национальной армии. Киир постоянно продвигал командиров динка для укрепления своей власти, усиливая этнические разногласия.

Суд над Мачаром разрушил хрупкое мирное соглашение 2018 года, положившее конец пятилетней гражданской войне, в ходе которой погибло 400 000 человек, где изнасилования использовались как оружие войны, так же, как и сознательно вызванный голод, в результате чего более четырех миллионов человек стали беженцами. Это напоминает о вспышке конфликта в декабре 2013 года, когда президент Киир уволил Мачара с поста вице-президента и распустил весь кабинет, сосредоточив почти диктаторские полномочия в своих руках. Очистив правительство от Мачара и других представителей нуэр, Киир превратил политическую борьбу за власть в этническое противостояние, развязав резню в Джубе и ввергнув страну в полномасштабную гражданскую войну.

Южный Судан возник в результате Всеобъемлющего мирного соглашения 2005 года между суданским правительством Омара аль-Башира и НОАС. Под давлением США Хартум согласился на проведение референдума о независимости южных территорий в 2011 году, на котором 99 процентов южан проголосовали за отделение. Западные СМИ приветствовали «рождение свободы», а президент США Обама заявил о «вдохновляющем шаге вперед в долгом пути Африки к демократии и справедливости».

Французская паблоистская Новая антикапиталистическая партия (НПА) присоединилась к этому спектаклю. Ее автор по Африке Поль Марсияль написал, что «новое государство, вероятно, быстро столкнется с ужасными трудностями… но обретенная свобода и динамика революции в арабских странах могут многое изменить».

Референдум стал результатом десятилетий интриг, в ходе которых Вашингтон и его союзники взращивали НОАС как прокси-силу против Хартума. Как предупреждал МСВС в 2011 году, «референдум не имеет ничего общего с самоопределением, миром или демократией. Он продиктован усилиями Соединенных Штатов получить стратегическое преимущество над Китаем, который доминирует в суданской нефтяной промышленности». Его целью было «создание марионеточного государства… отделение юга только увековечит религиозные и этнические конфликты, и наиболее вероятным результатом станет возобновление войны».

Два года спустя, когда НОАС раскололось и страна погрузилась в войну, МСВС констатировал: «Раздел породил еще одно нежизнеспособное государство, управляемое враждующими группировками, зависящими от той или иной крупной державы, гарантирующее нищету всем, кроме крошечного слоя в Джубе».

С момента обретения независимости элита Южного Судана выкачала из страны миллиарды долларов. Расследование ООН «Разграбление нации» показало, как доходы от нефти — 25,2 миллиарда долларов с 2011 года, включая 8 миллиардов долларов с 2018 года, — перекачивались в сети патронажа, связанные с Кииром и Мачаром. Расходы на здравоохранение в 2024 году для 12 миллионов человек составили всего 7,9 миллиона долларов, что меньше, чем было выделено мужской национальной баскетбольной команде, в то время как Президентское медицинское управление, обслуживающее только Киира и его окружение, получило больше, чем вся национальная система здравоохранения. ВВП рухнул до четверти уровня, осуществившего до обретения независимости.

Последствия были катастрофическими. Южный Судан занимает предпоследнее место в мире по охвату медицинским обслуживанием. Один из десяти детей умирает в возрасте до пяти лет, три четверти — от предотвратимых болезней. Материнская смертность — самая высокая в мире. Ожидаемая продолжительность жизни застыла на отметке 55 лет. Две трети населения сталкиваются с острой нехваткой продовольствия, в том числе 2,3 миллиона детей с острой формой истощения и 1,2 миллиона женщин. Целые регионы находятся на грани голода.

Это мародерство присуще государству, созданному империалистическим разделом. Рентная экономика, основанная на продаже нефти и иностранной помощи, поддерживает паразитическую элиту, чье выживание зависит от грабежа населения и поддержки вооруженных группировок.

Соскальзывание Южного Судана в гражданскую войну является частью более широкого регионального коллапса. На севере гражданская война в Судане, бушующая уже два года, унесла десятки тысяч жизней, превратила в беженцев 12 миллионов человек внутри страны и вынудила 4 миллиона человек бежать за границу.

В Эфиопии двухлетняя война с Народным фронтом освобождения Тыграя закончилась в 2022 году после сотен тысяч смертей и массового перемещения населения. Вооруженные столкновения продолжаются в Оромии и Амхаре, в то время как Египет разжигает напряженность против Эфиопии из-за ее «Великой эфиопской плотины возрождения».

В Сомали исламистская группировка Аш-Шабааб продолжает свое повстанческое движение, в то время как сепаратистский регион Сомалиленд ведет переговоры с Эфиопией по поводу доступа последней к морю и с Вашингтоном относительно размещения палестинцев, изгнанных из Газы, — в обмен на признание государства.

К югу Кения потрясена протестами против мер жесткой экономии и падения уровня жизни, на которые власти отвечают кровавыми репрессиями.

Катастрофа в Южном Судане — это кульминация более чем столетнего империалистического грабежа и предательств, совершенных всеми фракциями национальной буржуазии. Колониальное правление сосредоточило ресурсы на севере, вокруг Хартума, оставив юг неразвитым. Это заложило основу для недовольства и двух разрушительных гражданских войн.

Элита Хартума колебалась между союзами с Вашингтоном, Москвой и Пекином, но государство оставалось оплотом капиталистического правления. Военная помощь США хлынула в Судан в 1970-х годах для противодействия советскому влиянию в соседних Эфиопии и Ливии, прежде чем отношения рухнули в 1980-е годы. Когда президент Нимейри ввел исламское право в 1983 году, спровоцировав Вторую гражданскую войну, Вашингтон переключил свою поддержку на НОАС.

Несмотря на использование социалистической риторики, НОАС была националистическим движением под руководством обученного в США Джона Гаранга, чья программа ограничивалась закреплением доли суданских нефтяных богатств за южной элитой. При поддержке Вашингтона, Тель-Авива и Кампалы НОАС вооружалось и финансировалось как прокси-сила для ослабления Хартума и подрыва китайского влияния. Израиль рассматривал НОАС как часть своей региональной стратегии по подрыву враждебных арабских государств и обеспечению доступа к Красному морю.

Когда Пекин стал основным экономическим партнером Судана в 1990-х и 2000-х годах, контролируя 75 процентов добычи нефти, Вашингтон ускорил свои усилия по разделу страны. Отделение Южного Судана в 2011 году лишило Хартум трех четвертей его нефтяных запасов, в то же время оставив новое государство зависимым и нежизнеспособным.

Сталинизм способствовал этим предательствам. Суданская коммунистическая партия, когда-то одна из сильнейших в Африке, подчиняла рабочих и крестьян союзам с буржуазными националистами и присоединилась к режиму Нимейри в 1969 году, только чтобы быть уничтоженной в следующем году. По всей Африке сталинистские и маоистские партии поддерживали постколониальную буржуазию, связывая себя с маневрами советской бюрократии и Пекина, блокируя социалистическую революцию во имя «национально-демократической революции» и расчищая путь империалистическому господству посредством коррумпированных местных элит.

История Судана и Южного Судана подтверждает ключевой принцип теории перманентной революции Троцкого: в странах запоздалого капиталистического развития буржуазия неспособна выполнить демократические или национально-освободительные задачи. Связанная с империализмом, она правит с помощью репрессий, этнических манипуляций и грабежа. Только рабочий класс, ведущий за собой угнетенные массы, может выполнить эти задачи в качестве составной части международной борьбы за социализм. Создание новых национальных государств при капитализме лишь прокладывает путь к власти полевых командиров, клептократии и империалистической зависимости. Кровавая судьба Южного Судана трагически демонстрирует эту истину.